ЗОЛОТОЙ ФОНД КАЗАХСТАНСКОГО ФУТБОЛА

Аксакал

© Сергей ФИЛОНЕНКО, "Казахстанская правда", 05.2004

За плечами Тимура Сегизбаева десятилетняя игровая карьера в "Кайрате", не менее продолжительная работа на тренерском поприще. Весомую лепту он внёс и в становление казахстанского футбола на современном этапе. Да и с семьёй у него все в порядке — любящие жена, три дочери, два внука, которые попросту называют его Тимой. А для большинства он настоящий Аксакал. Впрочем, лучше, если о себе он расскажет сам.

ДЕТСТВО

— Я родился 12 мая 1941 года в Семипалатинске, но по службе отца вскоре перевели в Алма-Ату, поэтому считаю себя коренным алма-атинцем. Из детей, помимо меня, в семье было еще семеро — пять сестер и два брата. Я родился третьим по счету и самым старшим из пацанов. Один из братьев — Нурлан, стал известен еще в детские годы, когда на экраны вышел фильм "Меня зовут Кожа". Отец с утра до вечера на работе, мама — домохозяйка. Жили мы в двухкомнатной квартире вдесятером. Это потом переехали в жилье попросторнее. Сложно было, но зато весело. Правда, голода не испытывали. В доме, где я сейчас живу, по улице Кунаева, протекал арык, мы ловили в нем (можно ли сейчас это представить?!) форель, усача. Апорт на деревьях висел по 600-700 граммов одно яблоко. Бывало, возьмешь кусок хлеба с собой, и до вечера домой не загонишь. Приключений на улице было много. Проезжая как-то на трамвае в многолюдный день, а ездили мы на подножках вагона, я почувствовал, что на шее у меня затягивается бечевка. А в то время среди пацанов была забава — бросать веревки типа аркана в проходящий транспорт, и вот одна заплелась у меня на шее, как рвануло, чуть голову не снесло. Сорвались их искать, не нашли, а так быть бы драке.

Однажды чуть не утонул в парке Горького. Я плавать никогда не умел, но ныряли недалеко от бережка. А тут плот был запущен на веревке метрах в пятнадцати. Друзья стали подначивать, ну, я решил рискнуть. Чувствую — тону. Хорошо, кто-то из взрослых толкнул меня к берегу. Шума было много в квартале, потому мать и узнала. Ну, поругали, конечно. Сейчас смешно об этом вспоминать, но тогда было не до смеха.

СУДЬБА

Решение заниматься футболом — это моментальное влечение, на которое повлиял тот район, где я жил. Поначалу Байзакова — Толе-би (раньше эта улица называлась Куртинской). Играли в мяч на улице, о потоках машин и речи не было, разве что арба проедет. Во время каникул, начиная с шестого-седьмого класса, когда мы уже переехали в район парка 28 героев-панфиловцев, пропадали целыми днями на площадке физкультурного техникума.

Все перепробовал в детстве: гимнастику, лыжи, баскетбол, до того момента, как наш незабвенный Георгий Козелько заметил меня на футбольных баталиях команд близлежащих к городу лагерей, куда меня родители отправляли на три смены подряд, без заезда домой. Пришел я в детскую секцию "Авангард" (сейчас там то ли казино, то ли еще что-то далекое от спорта) и понял: это мое. Как все мальчишки, гонялся за кумирами. Здесь бывали Ахтаев, Сватенко, Эсембаев, Косанов, Шинина. Из 33-й школы, которую я окончил, вышли Олег Тен, Жанбек Сауранбаев. Город был маленький — 300-350 тысяч жителей, и все друг друга знали. Именно близость к миру спорта и определила мой дальнейший выбор. Хотя на тот момент я об этом и не догадывался.

НАЧАЛО

С амуницией было тяжело. Мячи венгерские, желтые, латали сами. Бутсы мне Козелько выдал 43-го размера, а у меня 39-й, но куда деваться, других-то нет. А он еще подтрунивает: "Не жмут?". И уже по отечески: "Ничего, ваты набьешь, тряпья там всякого, и ничего". А шипы сами набивали, подходили к Жене Регалину, но он денег не брал. На первые соревнования собиралось большое количество команд, из-за чего играли по 10—15 минут. Если ничья, победитель определялся в эстафете. Первая поездка у меня была в Бишкек в пятнадцатилетнем возрасте. Ребята постарше и тренер сидели в кабине, а мы, молодые, в багажнике. Играли тремя возрастами, причем я был заигран сразу за два состава. В один день провели два матча, и я играл в обоих. Там же, в Бишкеке, впервые увидел вблизи салют.

На следующий год в Риге состоялась первая Спартакиада школьников. Добирались туда через Москву. Смотрим, афиша — турнир с участием сборных Польши, Румынии, Чехословакии и СССР. В тот день был полуфинал СССР — Чехия. А это — имена Башашкин, Ильин, Татушин. И я уговорил нашего руководителя делегации задержаться на один день. Мол, посмотрим, переночуем на вокзале и утром уедем. Кто билет купил, кто зайцем проскочил, и вот тогда я увидел юного Стрельцова. Поначалу его игра особенно не впечатлила, до того момента как он рванул, все за ним, а он возьмет, как крутанется, да еще пяткой передачу, а за ним гол. Смотрели с самой верхотуры Лужников. Впечатление колоссальное. И оттуда пешком со стадиона до Красной площади, а потом на метро до Рижского вокзала. В Риге мы здорово играли. Из 21 команды заняли шестое место. Из того состава Юра Буйлов остался работать в футболе, да еще Гена Ибрагимов трудится до сих пор начальником шымкентской команды.

КОМАНДА ЖИЗНИ

В 1958 году меня позвали на первый сбор "Кайрата" в Пахтаарале. К сожалению, я тогда не попал в состав из-за возраста — мне не было восемнадцати лет. Окончив школу, поступил в институт физкультуры, из-за чего поссорился с отцом, который видел меня геологоразведчиком. А до этого был другой случай, когда отец был недоволен моим решением. "Казахфильм" располагался на пересечении улиц 8 Марта и Комсомольской. Режиссеры на близлежащей спортплощадке отыскали меня, Амана Амриева, двух братьев Султановых — будущих волейболистов. И я прошел, как сейчас называют, кастинг, на главную роль в детском фильме "Крылатый подарок". И в те же сроки, как и съемки, а это было осенью, мы должны были играть в Бишкеке. Я выбрал футбол. Отец мне попенял, мол, впервые ты мог бы заработать деньги, а ты в какой-то футбол "бегаешь". Фильм вышел, но уже без меня.

В 1959 году поехал на первый турнир в составе "Кайрата" в КНДР. Нас возил Каркен Ахметов — тогдашний председатель спорткомитета. Играли Володя Мороз, Борис Юрковия, Борис Каретников, Альберт Краснов, Булат Ишанов. А тренировал команду Петр Зенкин. На следующий год я был уже полноправным членом команды. Как раз в тот сезон "Кайрат" вышел в высшую лигу. На весенние сборы уехали без меня, потому что я учился на втором курсе очного факультета института физкультуры. И вдруг меня вызывает ректор. Захожу, а там сидят Чен Ир Сон и Владимир Булатов. И мне сообщают, что по просьбе главного тренера Глебова упросили руководство института отпустить, с условием, что отставания в учебе не будет. Тут же вручают билет на самолет Алма-Ата — Адлер. Я быстренько собрался, в 12 часов дня вылетели, и только в 10 утра следующего прилетели. В Алма-Ате февраль, зима, а там лето, аж голова закружилась. Никто не встречал — невелика птица, сам добрался, как говорится, "язык до Киева доведет". Приехал, Глебов увидел, что "плохой", уложил спать. Проснулся, сразу на поле, причем была не тренировка, а игра, с кем — уже не помню. Два тайма пролетели как миг, я гола три или четыре забил. Тренер тогда сказал, что надо чаще меня отправлять в самостоятельные поездки.

ПЕРВЫЙ ГОЛ

Запомнился первый гол за "Кайрат" в официальных матчах. Сезон начинали тяжело. Дома вничью сыграли с "Адмиралтейцем", потом крупно проиграли "Динамо" и ЦСКА. Не снискали лавров и в Москве с "Локомотивом". Одно очко в четырех встречах — не густо. Следующий соперник тоже не подарок — минская "Беларусь", до этого четыре игры подряд не проигрывавшая. И вот где-то в середине матча Володя Скулкин "навязал" защиту, отдал пас-гол. А во втором тайме уже Остроушко сделал передачу, и я второй "положил". Победа — 2:0. А после игры ребята вспомнили, что я вдвойне именинник. Говорят: "У него, оказывается, день рождения сегодня". И вот администратор побегал по магазинам и купил подарок от команды — часы "Полет". Как ни странно, на следующий год в этот же день опять игра в Минске, и снова гол. Но на этот раз мне вручили хрустальную вазу размером в полметра. А то говорят: "На тебя часов не напасешься".

ПО СТОПАМ УЧИТЕЛЕЙ

Я всегда получал удовольствие от тренировочного процесса. При Петре Зенкине, Николае Глебове, Александре Келлере, Гринине, Котлярове, Чер Ин Соне, Александре Севидове. Когда сам стал тренером, всегда у них что-то перенимал. Мне здорово помогло, что я, окончив институт, пошел тренером со знаниями, полученными именно у этих специалистов. 9 мая 1970 года меня проводили из "Кайрата" на "пенсию".

Последние два года я чувствовал недомогание, испытывал сильные боли. Лечился грязевыми ваннами. Наш клубный врач Лев Демьянский делал мне уколы, отпускало на время, но потом снова прихватывало, и я решил закончить с карьерой игрока. Куда идти? Только тренером. А начало было таким. Бектурганов пришел и говорит, не мне — жене: "Я у вас его забираю. У нас команда в Кызыл-Орде, пусть он придет и покажет, чему научился". С "Автомобилистом" я работал год. Тогда был хороший подбор исполнителей. Команда была внизу таблицы, но мы начали громить всех, дома практически не проигрывали. Так с последнего места прыгнули на второе. Уезжать никуда не собирался, а тут прибыли представители Караганды, как никак, а повышение, тем более я был партийным: куда пошлют, туда и поедешь. Тогда в Караганде был Корольков, а он ушел в "Кайрат" и забрал с собой Кузнецова, Круглыхина, Пиуновского. И у меня осталась только часть команды. "Урезанная", но не самая плохая — Зарапин, Новиков, Толя Ченцов, Игамбердыев. Еще были четыре Серика — Касимбаев, Аширбеков, Бердалин, Искаков. Хорошая дружина была. Первый год неплохо выступили, заняв шестое или седьмое место. А на следующий год аппетит вырос и стали подумывать о высшей лиге. Для этого надо было усиливаться. Но не дали. И со второй половины второго круга начались неурядицы.

"Кайрат", как главный тренер, я принял в 1976 году вместе с Каминским. Тогда впервые мы со Стасом предложили внедрить профессиональные контракты. Но наверху посчитали, что таким образом будут ущемляться права человека. А до этого помогал Артему Фальяну в 1973-м и 1974-м, потом Боброву в 1975 году. С Каминским проработали четыре года, а когда пришел Волчок, я отказался с ним работать. Не сошлись характерами. Пошел в Республиканскую школу высшего спортивного мастерства.

Там два года провел и уехал в Йемен. Под моим началом были национальная, олимпийская, молодежная сборные страны и клубная команда "Агли". Сборная собиралась от случая к случаю, поэтому несложно было. В отборочных матчах команда не выступала, потому что не имела подходящего стадиона. По моему предложению этим вопросом стали заниматься. Посмотреть на стадион приезжал даже Жоао Авеланж, чтобы удостовериться, что поле нормальное. На открытии арены были Валентина Терешкова, Серик Абдрахманов — секретарь нашего комсомола.

После трех лет работы без отпуска потянуло на родину. По приезду стал начальником отдела футбола. А потом принял "Кайрат" от Остроушко. Считаю, в тот период была лучшая команда за всю историю — Ледовских, Яровенко, Джуманов, Пехлеваниди, Шох, Волгин, Шадиев, Масудов, Салимов. Я с удовольствием вспоминаю этот коллектив. Если были бы введены контракты с футболистами, могли бы замахнуться на многое. Но игроков не смогли удержать. И вскоре началось падение, которое не удалось остановить, а с развалом СССР мы остались у разбитого корыта. Пытались сохранить хотя бы центральноазиатский чемпионат, но опять ничего не получилось.

И вот мы впервые провели казахстанское первенство. Конечно, его уровень ни в какое сравнение с союзным не шел. Но с самого начала нас поставили перед фактом. Мы подали заявление в ФИФА как самостоятельная ассоциация. В ответ пришло уведомление, что вы, дескать, исторически и географически — азиатское государство. Сколько мы карту ни показывали, это не было аргументом. Десять лет я занимался перепиской — никакого толку. Ну не авторитетная у нас была тогда организация! И только сейчас из-за нынешней экономической стабильности Казахстана с нами стали считаться. Теперь мы в УЕФА, и, надеюсь, я тоже внес свою лепту в общее дело.

Другие материалы:
— Тимур Сегизбаев – ум, честь и совесть казахстанского футбола (А. Лицов, "Футбольные вести", 20.05.2011)
— Желаю успехов! – Уроки жизни Тимура Сегизбаева (С. Сарсеков, 01.2018)