ЗОЛОТОЙ ФОНД КАЗАХСТАНСКОГО ФУТБОЛА

Звезда и смерть вратаря. Что стало причиной самоубийства знаменитого "кайратовца"?

© Женис БАЙХОЖА, "Central Asia Monitor", 7.08.2018

80лет со дня рождения и 47 лет со дня смерти. Обе эти даты приходятся на нынешний месяц - соответственно на 20 и 11 августа; и связаны с именем легендарного вратаря алма-атинского "Кайрата" Владимира Лисицына. Несложно подсчитать, что он не дожил девяти дней до своего 33-летия. Его футбольную карьеру можно назвать противоречивой, а судьбу - трагической.

В "топ-10" СССР

…Ровно полвека назад, в 1968-м, на свет появилась книга "Футбол: рекорды, парадоксы, трагедии, сенсации", написанная Константином Сергеевичем Есениным, сыном великого поэта. Два года спустя она была переиздана. В главе, посвященной стражам ворот, авторитетный футбольный статистик вывел "коэффициент непробиваемости" и, исходя из этого, составил своего рода рейтинг всех голкиперов послевоенного времени, выступавших в высшей лиге чемпионата Союза. Так вот, Лисицын оказался в "топ-10" списка. Его показатель - 0,98 (167 пропущенных мячей в 170 проведенных матчах), или в среднем меньше гола за игру. Он опередил немало поигравших за сборную СССР Владимира Маслаченко и Юрия Пшеничникова, а также выступавшего в те же годы и признанного лучшим вратарем Грузии 20-го века Сергея Котрикадзе (коэффициент 1,21), не говоря уже о менее известных своих коллегах. А из тех, кто расположился выше, лишь трое, включая не нуждающихся в представлениях Льва Яшина и Анзора Кавазашвили, сыграли больше матчей, чем Лисицын.

Это при том, что в 133-х случаях из 170 Владимир защищал ворота "Кайрата", одного из аутсайдеров чемпионата, обычно боровшегося за сохранение прописки в высшей лиге. Тем весомее его достижение.

В другой главе, посвященной 11-метровым ударам, он назван в числе рекордсменов по их отражению: Лисицын и Котрикадзе отбили по 6 пенальти из 10 назначенных в их ворота. Лучше показатель только у игравшего еще до войны Владислава Жмелькова. Кроме того, Владимир попал в число трех голкиперов, которым удалось взять два 11-метровых в одной игре. Вообще-то, он дважды совершал подобный подвиг, но в 1961-м в матче с московским "Динамо" арбитр заставил перебить один из отраженных им ударов.

Позже, в 1970-х, в "Кайрате" появился еще один спец по этому делу, лучший на тот момент в СССР, - Куралбек Ордабаев. Но он прославился тем, что удачно парировал послематчевые пенальти, которые назначались в случае ничьей (такое тогда ввели правило). А любители футбола прекрасно понимают: это далеко не то же самое, что спасать ворота в основное время игры. Да и процент отбитых 11-метровых у Лисицына выше.

Все эти данные приведены затем, чтобы на цифрах показать, какого уровня голкипером он был. Причем его "звездные" годы пришлись на период до середины 1960-х, то есть до вступления Лисицына в пору вратарской зрелости. И если бы не целый ряд драматических обстоятельств, он наверняка оставил бы еще более яркий след в истории футбола.

В "Википедии" местом и рождения, и смерти Владимира назван Семипалатинск. В энциклопедии "Казахстан спортивный" тоже написано, что он ушел из жизни на родине казахского футбола. Однако это не соответствует действительности: на самом деле Лисицын родился и умер в Москве, хотя и числился на момент смерти игроком семипалатинского "Спартака".

Мальчишкой он занимался в футбольной школе ЦСКА, позже играл за дублирующие команды ЦСК МО и "Динамо". В стане "бело-голубых" при находившемся в самом расцвете сил Яшине (а первым сменщиком лучшего вратаря мира 20-го века числился тоже очень мастеровитый Беляев) ему сложно было рассчитывать на место в основном составе. Поэтому он охотно откликнулся на приглашение, поступившее из "Кайрата", который в 1960-м должен был дебютировать в высшей лиге чемпионата СССР. На тот момент Владимиру исполнился 21 год.

Лучшие годы - в "Кайрате"

Поначалу старший тренер алма-атинской команды Николай Глебов держал молодого москвича в запасе. Но 7 июня, когда в гости к "Кайрату" приехало киевское "Динамо", ставшее в тот год серебряным призером, Лисицын наконец-то занял место в воротах. Пропустил пять мячей (счет 0:5), однако винить его в крупном поражении никто не стал. Мало того, он застолбил за собой позицию основного голкипера команды. В том же году в уже гостевом матче с теми же киевлянами Владимир отбил два 11-метровых - после ударов Лобановского и Бибы. И хотя "Кайрат" снова проиграл (0:3), имя стража его ворот стало известным всему Союзу.

На протяжении этого и трех следующих сезонов Лисицын не только почти бессменно занимал пост №1, но и был одной из главных "звезд" алма-атинской команды. Вот что рассказывал автору этих строк полузащитник "Кайрата" тех лет, а впоследствии замечательный тренер Евгений Кузнецов:

— В той нашей команде главными кумирами болельщиков были Вадим Степанов и Володя Лисицын, а мы, остальные, считались как бы "чернорабочими". Володя немного горбился и поэтому казался ниже ростом, но когда взмывал в прыжке и как бы зависал, публика буквально стонала от восторга. Хотя на публику, в отличие от некоторых других вратарей, он как раз не играл - для него надежность была превыше всего.

Другое важное качество Лисицына - бесстрашие. Он никогда не бросался ногами на выбегающего к воротам соперника. Только руками и головой вперед, что было сопряжено с риском для здоровья. Со слов известного бомбардира "Кайрата" Анатолия Ионкина, близко общавшегося с Владимиром в последний год его жизни, именно после одного из таких эпизодов тот получил тяжелую травму головы. Произошло это вроде бы на предсезонном турнире "Подснежник": в матче с московским "Динамо" Лисицын бросился в ноги Игорю Численко и получил сильнейший удар по голове.

Физически вратарь "Кайрата" был очень одарен. Отлично сложенный, ловкий, прыгучий. Стометровку пробегал за 11 секунд - быстрее даже, чем самый скоростной в команде нападающий.

— Но дело не только в природных данных, — вспоминал Евгений Кузнецов. — Он тренировался, наверное, больше всех в "Кайрате". Всегда просил кого-нибудь остаться и "постучать" по углам - отрабатывал броски. На матчи выходил предельно собранным, сосредоточенным, бутсы всегда начищены. Спиртного вообще не употреблял - с этим к нему даже не подходили. В общем, настоящий профессионал. И еще, что не совсем типично для футболиста, Володя был человеком очень интеллигентным, тактичным. Да, как вратарь он должен был руководить обороной, покрикивать во время игры, но я ни разу не слышал, чтобы он хоть чем-то оскорбил партне;ра.

К словам Евгения Ивановича следует добавить, что интеллигентность Лисицына проявлялась и в повседневной жизни. Он не терпел "дедовщины" - явления весьма частого в футбольных клубах (особенно в то время, когда команды подолгу находились на сборах и жили чуть ли не на казарменном положении), мог осадить ветерана, если тот не по делу "наезжал" на молодого игрока. При этом в нем не было столичного снобизма и высокомерия. Уже перейдя в "Спартак", он всегда с готовностью принимал у себя дома "кайратовцев", приезжавших в Москву на матчи или просто погостить.

Беда приходит не одна…

Приглашение в стан "красно-белых" Лисицын, которому исполнилось 25 лет, получил по окончании сезона 1963-го. К тому времени он считался одним из лучших вратарей в Союзе. Неслучайно в мае 1964-го его включили в стартовый состав на товарищеский матч национальной сборной СССР против команды Уругвая, и он не сплоховал, "всухую" отстояв первый тайм и сдав смену напарнику (1:0). Поначалу отлично складывались дела и в "Спартаке": Владимир выходил на поле поочередно с Маслаченко (который был на два года старше и играл за сборную в отборочном турнире к чемпионату мира 1962-го), а сама команда после первого круга возглавила турнирную таблицу первенства страны. Причем в 16 матчах вратари на двоих пропустили лишь 7 мячей. "Коэффициент непробиваемости" - 0,43 (!).

Но потом начались неприятности. В конце июня Лисицына вызвали в олимпийскую сборную СССР. В Варшаве на нейтральном поле должен был состояться матч с командой ГДР за право поехать на Олимпиаду. Поединок имел очень важное значение, поэтому старший тренер Вячеслав Соловьев привлек защитников национальной сборной Шестернева, Корнеева и Шустикова, которые неделей раньше играли в финальном турнире Евро-1964. Приехали они уставшими, а, главное, морально подавленными (это сейчас 2-е место на чемпионате Европы вызвало бы прилив гордости и обожания, а тогда поражение в решающем матче от испанцев, "представителей режима Франко", пусть и на их поле, было воспринято очень болезненно). И эта линия обороны вместе с вратарем Лисицыным позволила восточным немцам забить четыре мяча - 1:4. Одним из главных виновников неудачи назвали Владимира, для которого это стало сильным ударом по самолюбию.

А тут еще и "Спартак" угодил в черную полосу. Вчерашний лидер чемпионата сначала был разгромлен "Торпедо" (0:5), а затем умудрился в трех домашних матчах с кавказскими командами набрать лишь два очка. Лисицын выходил на поле только в одной из этих игр - причем единственной, в которой "красно-белые" не пропустили. И перед следующим туром, назначенным на 26 августа, тренерский штаб клуба включил в основной состав его.

А принимал "Спартак"… футболистов "Кайрата". Все были уверены в том, что гости обречены: во-первых, алма-атинская команда находилась на дне турнирной таблицы (по итогам того сезона она покинула высшую лигу), а, во-вторых, проиграла "Спартаку" все семь предыдущих очных поединков в рамках чемпионатов СССР с общим счетом 1:12. Но в этот день "Кайрат" прыгнул выше головы, забив на глазах 40-тысячной аудитории стадиона в Лужниках два безответных мяча в ворота, которые защищал его бывший голкипер (2:0). Оба раза отличился Тимур Сегизбаев, который в общем-то не был бомбардиром (например, в том сезоне он забил еще лишь два гола).

— Конечно, Тимур умел бить сильно и точно, но в тот день над ним еще, что называется, сошлись звёзды, — рассказывал Евгений Кузнецов, тоже участвовавший в том матче. — Получились, как мы, футболисты, говорим, два шальных удара - сильные, в дальний угол, такие, что ни один вратарь бы не выручил. То есть никакой вины Володи в этих голах не было…

Но сам Лисицын остро переживал неудачу. Да и старший тренер Никита Симонян стал меньше доверять ему: до конца сезона он лишь трижды выходил на поле, хотя "Спартак" провел еще 11 игр. Это при том, что Лисицын, сыграв в том чемпионате 14 матчей из 32-х и пропустив в них лишь 10 мячей, по "коэффициенту непробиваемости" превзошел своего тезку и напарника (0,71 против 1,09).

Ставку на более опытного Маслаченко тренерский штаб продолжал делать и в следующем году, что, конечно, не могло не сказаться на психологическом состоянии Лисицына - он все больше нервничал, терял уверенность в себе и оттого ошибался еще чаще. Так, 28 августа (опять август!) Лисицын вышел в стартовом составе на матч с киевским "Динамо", сильнейшей на тот момент командой в Союзе. Пропустил до перерыва два мяча, после чего был заменен на Маслаченко.

Поэтому решение вернуться в "Кайрат", который после годичного перерыва снова получил прописку в высшем дивизионе, выглядело правильным. В 1966-м он провел за алма-атинскую команду неплохой сезон (в статусе основного голкипера Владимир чувствовал себя куда увереннее), но потом последовал обратным маршрутом в "Спартак" - говорят, его тяготили долгие разлуки с женой Ниной и сыном Сергеем. В Москве он на протяжении четырех следующих сезонов находился в тени сначала Маслаченко (6 и 8 матчей соответственно в 1967-м и 1968-м), а затем перешедшего из "Торпедо" Кавазашвили, основного вратаря сборной СССР. В 1969-м Лисицын провел всего два матча, ставшие для него последними в высшей лиге, и среди тех спартаковцев, которые по итогам года были награждены золотыми медалями чемпионата, его фамилии не оказалось.

Трагический конец

Трудно сказать, что стало главной причиной обострения у него психических отклонений. То ли тяжелые травмы головы вроде описанной выше. То ли переживания по поводу того, что так удачно начавшаяся футбольная карьера затем пошла по наклонной - а у интеллигентных и впечатлительных людей психика, как известно, особенно ранима. То ли проблемы в семье, на что указывали некоторые близкие к "Спартаку" люди. То ли перенесенный в детстве менингит - есть и такая версия, правда, требующая проверки. А, возможно, все эти обстоятельства наложились друг на друга, что в итоге и привело к серьезному заболеванию.

Сезон 1971-го он начал в составе семипалатинского "Спартака", который, кстати, в тот год стал победителем 6-й зоны второй лиги, будучи лишь одной из четырех казахстанских команд среди более чем полутора десятка российских - сибирских и дальневосточных. Лисицын был одновременно и вратарем, и помощником тренера. Вот тогда-то и познакомился с ним Анатолий Ионкин, тогда малоизвестный 20-летний нападающий семипалатинского клуба.

— Я жил с ним в одной комнате, — рассказывал впоследствии Анатолий Михайлович. — Когда у него начинались обострения, он вел себя неадекватно, и порой мне становилось страшно. Но человеком Владимир Федорович был замечательным - эрудированный, начитанный, доброжелательный. Ко мне, несмотря на 13-летнюю разницу в возрасте и свою известность, относился как к равному. Фигура у него сохранилась как у 20-летнего юноши. Он "режимил", не позволял себе выпить ни одного лишнего грамма воды…

Однако болезнь продолжала прогрессировать, в таком состоянии Владимир уже не мог ни играть, ни тренировать, и где-то в середине лета он улетел в Москву. А в один из августовских дней, отправив жену с сыном на курорт в Сочи, накинул петлю и сунул в нее шею. Его труп обнаружили лишь через несколько дней. Так закончился земной путь знаменитого вратаря…