ЗОЛОТОЙ ФОНД КАЗАХСТАНСКОГО ФУТБОЛА

Роберт Анторян: "У тех, кто помнит прошлое, есть и будущее"

© Андрей ЛИЦОВ, "Футбольные вести", №78, 2.03.2012

Этот футболист "Кайрата" начала 60-х прошлого века запомнился болельщикам, хотя и выступал в составе флагмана казахстанского футбола совсем недолго. 22 февраля Роберту АНТОРЯНУ исполнилось 70. О своей жизни, полной коллизий и драматических перипетий, юбиляр рассказывает в нашей традиционной рубрике "Золотой фонд".

ЧЕРЕЗ ГОДЫ ИСПЫТАНИЙ

Прорыв Роберта АНТОРЯНА Фото из архива "Футбольных вестей" Роберт АНТОРЯН Фото - Эдуард ГАВРИШ

— Родился и вырос я в Тбилиси. Наша семья жила в самом центре города. Родители моего отца Овакима Арутюновича бежали из Турции во времена геноцида армянского народа и поселились в Грузии на границе в городке Ахалкалаки, что в переводе означает Новый город. Мама Наталья Акоповна (в девичестве Джанкулашвили, из старинного грузинского рода), полностью посвятила себя воспитанию детей. В Тбилиси в футбол играли практически все пацаны, причём часто ещё и на деньги, а потому интерес и азарт были нешуточными. Так вот, меня брали играть ребята постарше, потому что был я быстрым и юрким, этаким пронырой. Но заниматься футболом отец мне запрещал.

— Почему?
— Считал это несерьёзным занятием. Папу я практически не видел: просыпался, когда он уже уходил на работу, а засыпал – его ещё не было дома. Он руководил артелью, которая шила обувь, причём, я вам скажу, модельные итальянские ботинки и в подмётки не годились тем, что производили мастера в цехе у отца. Он был из тех деловых людей, которых позже так и называли – "цеховиками". Деньги они могли делать, наверное, даже из воздуха. Отец видел меня продолжателем своего дела, но затем по сфабрикованному обвинению против него возбудили уголовное дело и приговорили к восьми годам лишения свободы. Они, правда, затем превратились в пять. А отсидел отец и того меньше, вернулся через три года. Но для нашей семьи это время стало тяжёлым испытанием, жили впроголодь. Помню, как в школу зимой приходилось ходить в дырявой обуви…

"ВИНГЕР" ПЯТИДЕСЯТЫХ

— Но зато в эти же годы я стал заниматься футболом. Пошёл я записываться в знаменитую школу №35, в которой было воспитано много выдающихся футболистов. Попасть в неё было очень сложно, однако сказались мои "дворовые университеты" – техника обращения с мячом у меня была необычная, любил финтить, а скоростью и хитростью обладал от природы. Позже нас троих перевели в Футбольную школу молодёжи, где директором был знаменитый арбитр Григорий Константинович Баканидзе. Он многое мне дал. А когда Баканидзе уезжал судить, то занимался с нами заслуженный тренер СССР Асер Маркович Гальперин. Играли тогда по системе дубль-вэ, а я занимал на поле позицию левого крайнего нападающего. Но уже тогда я за счёт своей скорости и работоспособности успевал отрабатывать по всему флангу, так что нынешней амплуа "вингер" мне хорошо знакомо.

…В девятом классе в матче со школой "Юный динамовец" в столкновении с защитником получил тяжёлое сотрясение мозга. После этого игрового момента был на поле ещё двадцать минут, а потом потерял сознание и очнулся уже в больнице. Три дня маму не узнавал, но и после этого даже мысли закончить с футболом не возникало.

— Игроков тбилисского "Динамо" тех лет помните?
— Конечно, мы ведь подавали им мячи и видели совсем близко. Выдающиеся игроки были! В воротах Владимир Маргания, в защите выделялись Ниаз Дзяпшипа и Владимир Элошвили. Ну а что творили на поле техничные полузащитники и нападающие тбилиссцев, словами не передать! Михаил Месхи и Слава Метревели могли обыграть кого угодно. Но моим кумиром был Автандил Гогоберидзе. Это фактурный футболист, и с мячом обращался так, что я стоял и смотрел, застыв в восхищении!

ЧЕРЕЗ "ДИНАМО" – В "КАЙРАТ"

— А когда и как вы попали в Казахстан?
— Отец, вернувшись из колонии, поехал в Москву советоваться с одним очень уважаемым человеком – родным дядей супруги девятого чемпиона мира по шахматам Тиграна Петросяна. Так получилось, что в гостинице отец познакомился с казахстанцем, оказавшимся дальним родственником Динмухамеда Кунаева. Новый знакомый, курировавший бытовое обслуживание в Кустанайской области, узнав о проблемах отца, позвал его к себе, пообещав любое содействие. Так Оваким Анторян стал работать в Кустанае.

Я в юные годы, признаюсь, примерным поведением не отличался, мог пойти по скользкой тропе, поэтому мама телеграммой вызвала отца, и в июле 1958 года он прилетел и забрал меня с собой в Кустанай. Я тогда только окончил школу, но сразу заиграл в основном составе местного "Динамо".

Летом 59-го родственника Кунаева перевели в Алма-Ату, а следом поехал и мой отец. Как-то, вернувшись после выездного матча домой, я увидел на столе деньги, билет и записку, в которой папа звал меня с собой в столицу Казахстана. Потом я играл в группе подготовки "Кайрата", а в сентябре 1959 года Владимир Болотов пригласил меня в главную команду. Вместе со мной пришли Владислав Горбов, Диас Омаров и вратарь Олег Водопьянов. Тогда было уже известно, что в следующем сезоне лучшему казахстанскому клубу предстоял дебют в высшей лиге класса А чемпионата СССР. Главный тренер "Кайрата" Николай Глебов приехал в Алма-Ату из Москвы, но быстро завоевал авторитет у футболистов. Николай Яковлевич сумел за короткий срок создать боеспособный коллектив. Игроки на поле понимали и дополняли друг друга, а это, безусловно, заслуга наставника.

ПРАВУЮ БУТСУ НА ЛЕВУЮ НОГУ

— Дебют в основном составе "Кайрата" запомнился?
— Конечно! Это произошло весной 1960 года в Киеве в игре с "Динамо". Накануне я отыграл 90 минут за дубль, помню жёсткие стыки с киевлянином Виктором Серебрянниковым. А после матча тренер Борис Еркович назвал фамилии дублёров, которые завтра будут в заявке основного состава "Кайрата". В список попал и я. Честно говоря, совершенно не рассчитывал попасть в основу. За два часа до матча чуть не опоздал на автобус, который увозил команду на стадион. Мы с Владимиром Киселёвым пошли в кафе и наелись до отвала вкусных украинских галушек. На 10-й минуте матча Глебов дал мне команду выйти на замену. У Владимира Иванушкина были проблемы с коленом, и он, почувствовав боль, не смог играть. Я, 18-летний юноша, был настолько ошарашен, что от волнения даже бутсы перепутал – правую стал обувать на левую ногу. Поверьте, было от чего поймать мандраж. Огромная чаша киевского стадиона ревела, тысяч сто болельщиков, наверное, собралось. Адреналина в крови выработалось столько, что он даже во вред пошёл (улыбается). Тренер поставил задачу помогать левому защитнику Станиславу Каминскому, встречать киевлян в начале их атакующих действий. А бороться пришлось с Валерием Лобановским и Олегом Базилевичем, которые часто менялись местами на поле. Ну и в атаке один момент запомнился. Правый защитник Владимир Мороз выдал мне прекрасный пас, я накрутил пару защитников динамовцев и пробил, однако неточно. Во втором тайме чувствовал себя уже увереннее, и, хотя мы проиграли 0:4, Глебов поставил мне за матч четвёрку по пятибалльной шкале. А после матча ко мне подошли капитан "Кайрата" Владимир Скулкин и Вадим Степанов и поддержали, сказав: "Роба, ты что дрожал? Ты же на тренировках из нас клоунов делаешь – мяч у тебя отобрать невозможно. Давай так и играй!" Конечно, мне, самому молодому в "Кайрате", эта поддержка здорово помогла. Со второго круга я стал уже твёрдым футболистом основы.

Сезон 1961 года также начинал в числе 11 игроков стартового состава. Не секрет, что "Кайрат" действовал от обороны. Мне главный тренер Николай Глебов часто давал персональные задания – опекать лидеров команд-соперников. Помню наши противоборства с Галимзяном Хусаиновым, Валерием Масловым, Геннадием Красницким и другими. За счёт скорости и хитрости мне нередко удавалось их обыгрывать. А в атаке задача была – получить мяч, прорваться по флангу и прострелить или навесить в штрафную площадь.

"КАЙРАТ" – АДК – "АРАРАТ"

— В 1963 году вы ушли из "Кайрата". Почему?
— Тому разные причины (вздыхает). Я ведь тогда ещё плохо говорил по-русски. И горячий, как и все кавказцы, с теми, кто надо мной подшучивал по этому поводу, порой даже дрался, что, естественно, не нравилось руководству. А меня звали уже в разные другие команды, и я, честно признаюсь, немного задрал нос.

В итоге с кураторами "Кайрата" у меня произошёл конфликт, в подробности которого вдаваться не хочу, и я покинул команду. Хотя, если бы тогда начальник Алма-Атинской железной дороги Задорожный не был в командировке в Москве, то отстоял бы меня. У Ивана Акимовича я ходил в любимчиках за красивую и техничную игру. Но случилось то, что случилось – летом 63-го меня из "Кайрата" отчислили. Сезон доиграл в АДК, затем меня позвали в ереванский "Арарат", однако и в Армении я долго не задержался.

— По каким причинам?
— В дубле играл хорошо – забивал и отдавал голевые передачи, а в основном составе не получалось. Там играли возрастные футболисты, которые меня на поле попросту не замечали, мяч не давали. К тому же из обещанных условий в Ереване практически ничего не выполнили. Я к тому времени уже женился, супруга Татьяна Ильина была мастером спорта по лёгкой атлетике, входила в сборную СССР. Однако подъёмные мне не заплатили, жили мы в гостинице и даже питались за свой счёт. Как-то Татьяна познакомилась с женой главного тренера "Арарата" Георгия Жаркова, которая в приватной беседе сказала: "Таня, вам надо уезжать отсюда. Роберту не дадут здесь играть". Когда я попытался объясниться с руководством "Арарата", то, столкнувшись с хамством, вспылил и летом 64-го уехал из Еревана.

НЕУДАВШЕЕСЯ ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Что было дальше?
— Пригласили в Целиноград, где играл за местный клуб "Динамо". Неплохая команда у нас подобралась. И хотя в классе Б превалировал жёсткий футбол, я много забивал. Зимой в декабре 1964 года Владимир Котляров взял меня в "Кайрат". Всю предсезонку прошёл. Помню, как тогда Владимир Лисицын, Вадим Степанов и Станислав Каминский старались меня поддержать и говорили: "Роберт, чтобы попасть в команду, ты в контрольных матчах должен быть лучшим!" Я ни в одной игре, совершенно точно помню, не уходил без забитого мяча, отдавал и голевые передачи, хотя состав всегда был смешанным, тренеры ведь просматривали много игроков. Однако Котляров, продержав меня четыре месяца, так и не заявил в 1965 году в "Кайрат". Когда объявляли состав футболистов, которые поедут на заключительный сбор на черноморском побережье Кавказа, и я услышал, что в списке моей фамилии нет, было обидно до слёз. Дело в том, что Николай Глебов в то время тренировал команду из города Горький и настойчиво звал к себе. Но Котляров продержал меня в команде до тех пор, пока не завершилась заявочная кампания. Выручил Анатолий Полосин, тогда тренировавший команду класса Б из Темиртау. Совсем скоро за мной приехал из Караганды капитан "Шахтёра", занимавший ещё и должность начальника команды Рафаэль Сарумов, и уговорил переехать к ним. Но мало было уговорить меня. Главный тренер "Шахтёра" Игорь Волчок отдал Полосину за Анторяна нескольких игроков.

СЕРЕБРО С ГОРЬКИМ ПРИВКУСОМ

— Игорь Семёнович сразу поставил меня в основу, где я много забивал. Хотя лучшим бомбардиром был Виктор Абгольц, но он играл на острие атаки, а мне ещё приходилось выполнять немало и черновой работы. Мы выступали хорошо, заняв в 1967 году в своей подгруппе класса А первое место. Капитан "Шахтёра" тех лет Евгений Кузнецов при встрече всегда вспоминает, как я "похоронил" нашего главного преследователя свердловский "Уралмаш", забив ему и дома, и в гостях. Мы выиграли в Караганде – 2:1, а в Свердловске – 1:0.

В финальной пульке в борьбе за выход в высшую лигу играли с кировабадским "Динамо" и киевским СКА. У меня от того турнира остался неприятный осадок. Дело в том, что тренер Виктор Корольков и ряд игроков "Шахтёра" попросту продали право выхода в высшую лигу кировабадцам. Мне сделал "интересное предложение" Сарумов, сказав об этом по-армянски. Я отказался и даже поругался с ним. Те, кто живы – Виктор Абгольц и Евгений Кузнецов, не участвовали в том сговоре и могут подтвердить правдивость моих слов. В итоге мы получили серебряные медали и звания мастеров спорта СССР.

В 1968 году главным тренером "Шахтёра" стал Владимир Котляров, но вы помните, как он уже поступил со мной однажды. Поэтому я сразу ушёл и сезон играл в Усть-Каменогорске за "Восток". В 69-м вернулся в Караганду, когда команду возглавил Анатолий Полосин. Но сезон для меня получился каким-то скомканным, я не всегда попадал в состав.

— Почему?
— Расходился во взглядах с Анатолием Фёдоровичем. Я всегда говорил правду в глаза. И хотя делал это не в присутствии команды, а в приватных беседах, всё равно – кому такое понравится? Вот и придерживал меня на скамейке запасных Полосин. В общем, решил я повесить бутсы на гвоздь и стал работать детским тренером в Алма-Ате в ДЮСШ у Виктора Грачёва. Но затем позвали в семипалатинский "Цементник", пообещав машину. Деньги у меня были, а вот купить в то время автомобиль было непросто, существовала система распределения и жуткий дефицит. В Семипалатинске обещанного не выполнили, и я ушёл.

ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА

— Затем Леонид Остроушко пригласил в Джамбул, и два сезона я играл у него в команде "Алатау". Неплохой коллектив подобрался, клуб даже занял второе место в своей зоне второй лиги. Однако затем я окончательно завершил игровую карьеру. Уже по другим причинам. Развёлся с Татьяной, и в какой-то момент мне стало не до футбола (тяжело вздыхает). После развода у меня возникали проблемы с трудоустройством. Бывшая тёща ополчилась против меня и соответственно настраивала своего мужа. А Михаил Иванович Ильин был зампредсовмина Казахской ССР. Дошло до того, что, когда я устроился в среднюю школу преподавателем физкультуры, директор через неделю вызвала меня и попросила уволиться по собственному желанию, добавив, что в противном случае проблемы возникнут у неё. Трудно мне вспоминать то время… Пришлось идти к бывшему председателю Спорткомитета республики Каркену Ахметовичу Ахметову, который к тому времени работал в Совмине и очень тепло ко мне относился. Увы, вскоре он трагически погиб. А тогда прямо из своего кабинета Ахметов позвонил председателю федерации футбола республики Михаилу Черданцеву, попросив его устроить Анторяна на работу.

Дали мне команду "Торпедо" (Кокчетав), которая в своей зоне второй лиги шла на предпоследнем 15-м месте. Но самое неприятное, что большинство футболистов и не стремились к лучшему. Их вполне устраивало создавшееся положение. Игровое мастерство было, а по физическим кондициям футболистов хватало лишь на 15–20 минут матча. Что говорить, если я на кроссе прибегал первым! Пришлось ехать в Алма-Ату и подбирать футболистов. По четыре человека взял в институте физкультуры и СКА. Наладили игру, команда стала подниматься в турнирной таблице.

Не секрет, что многое в игре на поле футболистов зависит от их поведения в быту и отношения к тренировочному процессу. Когда стал вводить строгие правила, столкнулся с откровенным саботажем. Ряд основных игроков перестали ходить на тренировки. Пришлось проводить индивидуальные беседы, и ситуацию удалось изменить. Футболисты увидели моё отношение и поверили в идеи тренера. Взял я в помощники своего друга Владимира Киселёва. Вместе в сезоне-72 нам удалось поднять команду из подвала турнирной таблицы. Но мои недоброжелатели в Алма-Ате не успокаивались, и мне вновь пришлось уйти…

После развала СССР чем только ни занимался, пришлось и бизнесом. Хотя периодически меня привлекали к судейству на первенство Алматы.

ФУТБОЛЬНЫХ ТАЛАНТОВ В КАЗАХСТАНЕ МНОГО

— Но вы работали и главным тренером в карагандинском "Шахтёре" уже в чемпионате Казахстана?
— Да, в 1999 году меня пригласил аким Карагандинской области Мажит Есенбаев. Однако я оказался заложником сложных взаимоотношений акима и представителя спонсора клуба. Управлять командой было крайне сложно, ведь понятно, что тот, кто платит, тот и требует отдачи и результата. А спонсор очень любил давать советы – кого надо ставить в состав. В той обстановке выполнить поставленную задачу – занять в чемпионате шестое место – было нереально. А после ухода Мажита Есенбаева на должность министра финансов я лишился поддержки.

— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Меня пригласили главным тренером в команду "Бруск", созданную при курдском культурном центре. С удовольствием окунулся в селекционный и тренировочный процессы. Кто бы что ни говорил, а талантливых в футбольном смысле ребят у нас в Казахстане много – с ними надо просто работать. Нет, не просто, а целиком и полностью отдаваясь любимому делу. Отдача окупится сторицей. Уверен, вы ещё услышите о нашей команде.

— Вы вошли в число ветеранов, получивших от Федерации Футбола Казахстана сертификаты о пожизненной стипендии…
— Искренне был растроган. Нам, ветеранам, внимание особенно важно. В этом интервью я вспомнил перипетии своей жизни, которая всегда неразрывно была связана с футболом. И то, что мои скромные заслуги высоко оценили, конечно, приятно. У тех, кто помнит прошлое, трепетно относится к истории, есть и будущее. Да и настоящее, судя по многочисленным положительным изменениям, происходящим в казахстанском футболе.

— С юбилеем вас, Роберт Овакимович! Крепкого здоровья и долгих-долгих лет жизни!

Оставить комментарий:

в Facebook